Маргарита, без Мастера
Я не могла даже подумать, что рисование может принести мне столько боли и стресса, что после занятий я буду пулей нестись домой, лишь бы не расплакаться прямо в лифте.
Я не могла даже подумать, что из-за нелюбви к методике преподавания классического искусства я буду, сидя перед мольбертом, сжимая губы от злости и стараясь не заплакать, кивать головой в ответ на отобранный у меня преподавателем карандаш и его исправления в якобы моем рисунке. Я не могла даже подумать, что проведя лишь единственную линию я буду, закинув голову, чтобы слезы не размазали тушь, сидеть в недоумении "а что дальше?" и слушать "эй, не сидим и работаем"
Мне казалось, я впервые не знала, с какой стороны нужно взять карандаш. Кажется, я впервые услышала в свой адрес - "зачем ты это нарисовала? а ну стирай."
Кажется, я впервые чувствовала себя так не комфортно в студии, хоть я и не бывала в изо-студиях до этого.
Я наконец узнала на практике, насколько я не люблю, когда меня учат, что мне делать в моем творчестве. Это был переломный момент, и я должна была однажды его пережить. Как хорошо, что он, вроде бы, позади.
Лежа на своем диване тогда, вечером, после занятий, уткнувшись в потолок, я чувствовала слезу, стекающую по моей щеке на подушку, и думала, что больше никогда в жизни не буду рисовать. Никогда.
Я не могла даже подумать, что из-за нелюбви к методике преподавания классического искусства я буду, сидя перед мольбертом, сжимая губы от злости и стараясь не заплакать, кивать головой в ответ на отобранный у меня преподавателем карандаш и его исправления в якобы моем рисунке. Я не могла даже подумать, что проведя лишь единственную линию я буду, закинув голову, чтобы слезы не размазали тушь, сидеть в недоумении "а что дальше?" и слушать "эй, не сидим и работаем"
Мне казалось, я впервые не знала, с какой стороны нужно взять карандаш. Кажется, я впервые услышала в свой адрес - "зачем ты это нарисовала? а ну стирай."
Кажется, я впервые чувствовала себя так не комфортно в студии, хоть я и не бывала в изо-студиях до этого.
Я наконец узнала на практике, насколько я не люблю, когда меня учат, что мне делать в моем творчестве. Это был переломный момент, и я должна была однажды его пережить. Как хорошо, что он, вроде бы, позади.
Лежа на своем диване тогда, вечером, после занятий, уткнувшись в потолок, я чувствовала слезу, стекающую по моей щеке на подушку, и думала, что больше никогда в жизни не буду рисовать. Никогда.